Отправлено: 17.12.08 23:52. Заголовок: Антоний и Клеопатра. 16 июля, начало девятого

=> "Выгодное дельце"

Вертер шагал в сторону отеля де Рамбуйе, перекинув через левое плечо плащ, которым предполагал воспользоваться поздно вечером. На голове у него красовалась великолепная шляпа, украшенная пряжкой в виде буквы W, которую он недавно приобрел у своего друга и соседа г-на Буонасье. Последовав замечаниям галантерейщика и г-на Гримо, он переоделся в свой лучший камзол из черного бархата с кружевными воротником и манжетами, который был сшит по испанской моде. Внимание к внешнему виду объяснялись не просто тщеславием, которое, кстати, было присущее фламандцу не меньше, чем остальным молодым людям. Основание было более чем достаточное — после девяти часов он должен был находиться в Пале Люксембург, где королева-мать устраивала званый вечер.

Художник размышлял о причинах, побудивших ее величество удостоить его милости и сказать, что ей угодно будет видеть его вечером. В полдень, после беседы с князем ди Сант-Анна, он специально нанес визит королеве-матери засвидетельствовать почтение, и к величайшему своему удовлетворению услышал то, что хотел — Мария Медичи твердо и недвусмысленно подтвердила сказанное ранее. Скорее всего с ее стороны это был просто каприз, желание произвести впечатление на гостей оригинальностью и множеством своей свиты в развлечении, в котором Вертеру отводилась скромная роль статиста, радующегося ослепительному блеску великих светил. Тем не менее для него это стало настоящим даром небес, так как он знал, что Марселина де Куаньи будет присутствовать в Пале Люксембург.

Солнце спряталось за тучи, сгущающиеся над городом, но было очень душно. Воздух словно застыл. У Вертера пересохло в горле, поэтому он невольно прибавил шаг, чтобы быстрее добраться до дома маркизы. Хотя действие сливового настоя г-на Буонасье заставило его страдать от жары больше, чем обычно, оно же оставило о себе память в виде зарумянившихся щек и блестевших озорным огнем глаз, которые придавали художнику молодцеватый вид.

Где-то вдали часы отбивали восемь, когда Вертер прибыл в особняк де Рамбуйе. Перед тем как войти, он, вопреки своему обыкновению, осторожно опустил несколько денье в шляпу Жана, стоявшего как всегда в это время у ворот особняка. Нищий поблагодарил его, немало удивляясь тому, что фламандец, бывший завсегдатаем салона маркизы почти полгода и за это время не подавший ему ни гроша, был сегодня столь щедр. Художник кивнул ему в ответ и быстро пересек аллею, ведущую в дом. Лакей встретил его в прихожей и проводил его в залу, известную всем как Голубая гостиная — и Вертер оказался в мире изысканной утонченности, который прославился далеко за пределами столицы французского королевства.

 Отправлено: 17.12.08 23:53. Заголовок: Несмотря на то, что ..

Несмотря на то, что время было ранее, в гостиной собралось несколько человек, в том числе дворянин родом из Лангедока виконт де Морсер, с которым Вертер заранее договорился ехать вместе в Пале Люксембург. Но знаменитых острословов — Буаробера, Вуатюра и других — среди них не было. Данное обстоятельство, а также несколько напряженное выражение лиц присутствующих произвело на Вертера довольно странное впечатление. Он подумал, что что-то произошло, но не стал вдаваться в размышления и учтиво приветствовал маркизу и ее гостей.

Маркиза милостиво улыбнулась.

— Месье Вертер, как я рада вас видеть, — сказала она, подавая для поцелуя свою необыкновенно изящную руку. — Мы как раз обсуждали сюжет пьесы, которую пишет наш драгоценный друг виконт де Морсер , вдохновленный вашей картиной «Антоний и Клеопатра». Вы, полагаю, уже знаете основные моменты этой пьесы?

— Конечно, маркиза — сказал виконт, не дав сказать слово Вертеру, который, наклонившись, почтительно целовал руку маркизы, — Гийом знает об этом лучше всех, так как он и есть настоящий автор драмы.

Насладившись произведенным эффектом, молодой аристократ продолжал:

— Я позволил себе присвоить авторство, чтобы подогреть ваш интерес, зная достойную похвалы скромность нашего дорогого художника. Но ложная скромность достойна не похвалы, а всяческого порицания. Поэтому мадам маркиза и ее уважаемые гости не отпустят вас, пока вы не прочитаете отрывок, — с улыбкой сказал он, обращаясь к Вертеру.

— Нет, что вы, как я могу... — запротестовал тот, но дружный хор не признающих возражений гостей заглушил его слова. — Это ведь даже не пьеса, а всего лишь записки от скуки...

— Навеянные вашей картиной, которая нам очень понравилась, — заключила г-жа де Рамбуйе. — Тем более будет интересно услышать ее авторскую интерпретацию. Прочитайте, прошу вас.

Вертер не мог отказать хозяйке салона, хотя чувствовал страшную неуверенность. Одно дело писать картины, но совсем другое — читать стихи или прозу в таком искушенном обществе. Тем не менее, он достал из кармана аккуратно сложенные листы бумаги, который всегда носил с собой на тот случай, если его вдруг посетит творческое озарение.

 Отправлено: 17.12.08 23:54. Заголовок: — Предположительно, ..

— Предположительно, акт второй, действие первое — пробормотал Вертер, окинув настороженным взглядом присутствующих. Увидев доброжелательный интерес в их глазах, он приободрился и продолжал. — Сцена изображает античный город Тарс, где произошла первая встреча Антония и Клеопатры после смерти Цезаря. Клеопатра держит свиток — это письмо Цезаря, которое он написал ей незадолго до того. Остальные подробности я отпускаю, потому что вы видели мою скромную работу...

Тут он запнулся и, сказав смущенно, что не написал вводную часть, начал читать:

АНТОНИЙ: Что мне теперь Цезарь? Он умер. Точнее, его убили.
КЛЕОПАТРА: Ты ошибаешься, благородный Антоний. Цезарь бессмертен, потому что он – бог. Но речь идет не о нем, а о том, что он написал. Сделай то, что он хотел, и держава Александра будет твоей.
АНТОНИЙ: Чтоб сделать это, мне придется порвать с Октавианом и Римом. А это совершенно неприемлемо.
КЛЕОПАТРА: Октавиан – не Рим. Рано или поздно ты с ним все равно поссоришься. Если разобьешь парфян, ты станешь самым популярным человеком в Риме, и Октавиан будет не помеха. А в Александрии…
АНТОНИЙ: Что в Александрии?
КЛЕОПАТРА: Ты будешь не просто самым популярным человеком. Ты будешь царем и богом.
АНТОНИЙ: Кажется, я понимаю, к чему ты клонишь. Предлагаешь мне стать Цезарем?
КЛЕОПАТРА: Да!
АНТОНИЙ (смеется): Тебе мало одного Цезариона?
КЛЕОПАТРА (невозмутимо): В Сирии и Месопотамии ждут божественного царя-избавителя. Именно поэтому пророчество гласит, что парфян может победить только царь. А в Риме тебя вряд ли сделают царем.
АНТОНИЙ: Я — римский гражданин и это возвышает меня над всеми царями. А ты всего лишь женщина в диадеме и порфировой мантии.
КЛЕОПАТРА (недоуменно): Неужели ты веришь в то, что говоришь? После гражданских войн дух времени изменился. Я предлагаю тебе бросить достойный жребий, а ты... Неужели ты меня разочаруешь?
АНТОНИЙ (задумчиво): Хорошо, я обдумаю то, что написано в этом письме. И то, что ты говоришь мне тоже интересно...

 Отправлено: 17.12.08 23:56. Заголовок: — Мило, очень мило, ..

— Мило, очень мило, месье Вертер — промолвила г-жа Рамбуйе и по ее тону невозможно было догадаться, о чем она сейчас думает — Вы полагаете, Антоний и Клеопатра не любили друг друга?

— Увы, сударыня, слишком многое говорит о том, что их брак ничем не отличался от тех, которые заключают в наше время великие мира сего, имея в виду могущество и славу, но никак не любовь, — отвечал Вертер, поклонившись.

— O tempora, о mores! – Маркиза одарила художника одним из своих неподражаемых взглядов, который свидетельствовал о том, что он смог ей угодить. — Но как мало меняется мир! Как ваше описание отношений Антония и Клеопатры напоминает ситуацию, которая, вполне может статься, возникнет царствующей семье, — взгляд г-жи де Рамбуйе стал задумчивым. — Говорят, что предусмотрен план на тот случай, если вдруг его величество, у которого, как известно, весьма слабое здоровье, предстанет перед Всевышним, повергнув нас в глубокую скорбь. Если это произойдет, герцог Орлеанский наследует корону и возьмет супругою ее величество королеву. Хотя я не представляю, как в таком случае собираются заручится согласием Рима. Мадрид, может быть, и не будет против, но папа... Папа, который стал весьма прохладно относится к испанцам, может найти какую-нибудь зацепку в каноническом праве и воспротивиться.

— Но, в любом случае, это значило бы коренное изменение внутренней и внешней политики, — вставил слово какой-то господин, — восстановление влияния ее величества королевы-матери и... Возвращение нашего дорогого маркиза.

Присутствующие многозначительно заулыбались. Никого не обмануло замечание о возвращении маркиза из почетной ссылки — восшествие на престол Гастона и восстановление влияния ее величества королевы-матери означало падение кардинала Ришелье.

— Право, мы слишком увлеклись этой скучной материей — политикой, — сказала маркиза с нарочитой усталостью. — Давайте послушаем милого виконта, что он скажет про декоративные растения, принесенные из Нового Света...

 Отправлено: 18.12.08 06:43. Заголовок: За непринужденными р..

За непринужденными разговорами время пролетело быстро. Когда саксонские куранты в комнате рядом забили девять часов, Вертер и виконт де Морсер, попрощавшись с маркизой де Рамбуйе и завсегдатаями салона, вместе покинули гостеприимный особняк. У ворот их ждала карета с гербом де Морсеров на дверце. Молодые люди сели в карету. Кучер хлестнул лошадей, и карета медленно тронулась в путь.

Было темно, тучи окончательно закрыли небо. Где-то вдали блестели молнии, предвещая грозу. Вертер удобно устроился в мягком сидении и смотрел сквозь стекло на очертания проплывающих мимо строений.

— Мне показалось, что сегодня обстановка была немного напряженная, — сказал он задумчиво, вспомнив маску непринужденности, которую видел на лицах гостей маркизы Рамбуйе.

– Вам действительно показалось, друг мой, — заметил виконт де Морсер, — сегодня было как всегда замечательно.

Вертер удивился и бросил на виконта быстрый взгляд, но в темноте не смог разглядеть выражение его лица. Будучи творческой личностью, он верил в интуицию, поэтому не мог отделаться от мысли, что виконт был с ним не до конца откровенен, хотя его голос звучал твердо и уверенно. Если действительно нечего не случилось, дело, значит, в нем. Тогда что с ним было и что его ждет впереди?

А впереди на фоне пасмурного неба виднелся силуэт Люксембургского дворца...

=> "Политика и Искусство"