Отправлено: 12.10.13 20:04. Заголовок: Воскресенья и праздники

Глава из книги Жана Фавье «Франсуа Вийон»

Праздник Тела Господня был одним из бесчисленных выходных дней, когда не работали ни суды, ни факультеты, когда закрывались на замок все мастерские и все лавочки. В ту пору различались воскресенья, праздники «подвижного цикла», высчитывавшиеся по отношению к Пасхе, и праздники «постоянного цикла», закрепленные за определенными датами, согласно собственному для каждой епархии ритуалу.

Праздник означал, что в этот день можно отдыхать и свободно распоряжаться своим временем, провести его в кругу семьи или в кругу друзей, в церкви или в таверне. Однако одновременно праздники ассоциировались и с утратами, поскольку работа в эти дни не продвигалась. Поденному работнику это было хорошо известно, как, впрочем, и всем ремесленникам, получавшим плату за готовое изделие; праздники стоили дорого, и многие предпочли бы, чтобы число их уменьшилось. Что же касается школяров, то они почти ничего не теряли, прекрасно обходились без положенных комментированных чтений, а если и сожалели о пропущенных уроках, то компенсировали их слушанием проповеди.

Каждое время года имело свои праздники, причем нередко традиция сообщала им оригинальные, более глубокие, чем нюансы литургии, черты. В этом отношении апогеем являлись костры на празднике святого Иоанна вместе с сопровождавшим их кортежем верований, в том числе и свойственной всем слоям общества веры в то, что некоторые травы, если их сорвать накануне и носить на себе в день святого Иоанна, помогают вылечить многие болезни. Ну а праздник Тела Господня с его посыпанием пути лепестками цветов и временными алтарями, дававшими буржуазии во имя святых таинств возможность продемонстрировать свои ковры, был чем-то вроде ритуального и фольклорного действа одновременно и был прежде всего процессией, подобно тому как праздник Рождества является прежде всего полуночной мессой. В уставе коллежа Юбана уточнялось: «Во время праздника Тела Господня дети должны нести перед изображением Господа нашего Иисуса Христа свечи из свежего воска в четверть фунта каждая».

Мы нисколько не погрешим против истины, если скажем, что праздников в году было не меньше, чем воскресений. В январе парижане отмечали Крещение, которое тогда называли Богоявлением и которое превращалось в грандиозный карнавал. Маскарадные шуты там заставляли забыть надолго о волхвах. На Крещение, 6 января, завершалась украшавшая середину зимы целая вереница праздников, начинавшихся Рождеством и продолжавшихся днем Избиения младенцев и Обрезания. В тот день «выводили волхвов», носили свинцовые короны, ели пирожные, танцевали. Причем этот праздник отнюдь не мешал парижанам отмечать и праздник святой Женевьевы 3 января, чествовать святых Фреминия и Гилярия 13 января, а затем святого Маврикия — 15 января, святого Винцента — 22 января и святого Павла — 25 января. Февраль открывался праздником Сретения Господня. В этот день, 2 февраля, святили свечи, организовывали игры. Перед публикой выступали менестрели. Потом делался перерыв до дня святого Дионисия, который праздновался 24 февраля.

Потом наступал Великий пост. Не полагалось работать в первую среду поста, в так называемую середу поклонения Праху, да и накануне, во вторник, тоже никто не перетруждался, потому что вторник был последним днем Масленицы. А на следующее воскресенье жгли соломенные факелы, так называемые «брандоны». За исключением дня покаяния, каковым являлась середа поклонения Праху, в марте был еще всего лишь один нерабочий день: Благовещение Богоматери, приходившееся на 25 число. Правда, тут же все компенсировала Страстная неделя с ее чередой литургий и праздников: Великий четверг, Страстная пятница, Страстная суббота и так до следующего четверга, когда начиналась Пасха. По существу, Пасха, или Светлая неделя, длилась почти целых две недели, до самого Фомина воскресенья, и в течение этих двух недель благочестие непрерывно чередовалось с весельем. «Короткая проповедь и длинный стол» — такое определение пасхальных торжеств давал в XIII веке сам Робер де Сорбон.

Пасхальные лепешки были непременным атрибутом праздника. Их воспел в стихах Эсташ Дешан. Однако лепешками дело не кончалось: специально по этому случаю на улице Косонри готовили телячий паштет.

В следующем месяце приходившиеся на 1 мая праздник святых Иакова и Филиппа, на 6 мая праздник святого Иоанна Евангелиста и на 13 мая праздник святого Георгия как бы готовили людей к Вознесению. Вознесение, отмечавшееся через сорок дней после Пасхи, подводило черту под собственно пасхальными торжествами. В мае прекращали инсценировки «Страстей». Устраивали праздник девушек на выданье, сажали «майское деревце», причем зачастую как раз 1 мая, и пользовались этим предлогом для того, чтобы организовать увеселительные прогулки на лоне природы.

Через десять дней после Вознесения шла Пятидесятница с ее тремя выходными днями. Затем в воскресенье отмечали Троицын день. А на следующей неделе в четверг наступала очередь праздника Тела Господня.

11 июня по календарю значился день святого Варнавы, и так вот незаметно приближалось празднество, связанное с открытием ежегодной ярмарки Ланди. Ланди — это была не просто ярмарка, собиравшая по крайней мере на три недели на равнине Святого Дионисия торговцев, прибывших из многих областей королевства. Ланди — это был также всепарижский праздник. Открытие ярмарки заставляло на время закрывать лавочки в самом городе. Ну а те, кому было нечего продавать и кто не мог ничего купить, все равно отправлялись на ярмарки, хотя бы просто для того, чтобы поглазеть, как продают и покупают другие. Вряд ли стоит уточнять, что на ярмарке и много ели, и много пили.
12 июня там открывалась специальная ярмарка пергамента, куда ректор и школяры направлялись торжественным строем с возглавлявшими процессию жезлоносцами. Важно восседавший на муле ректор был облачен в мантию. Его кортеж походил одновременно и на крестный ход, и на фарандолу. Выставленные кожи внимательно рассматривались. Ректор в первую очередь отбирал пергаменты для дипломов, вручаемых студентам следующего выпуска. Потом школяры напивались, а их учителя исчезали. И начинался всеобщий беспорядок.

Приходившиеся на 24 и 29 июня праздник Иоанна Крестителя и праздник святых Петра и Павла завершали список выходных дней первого летнего месяца, вероятно являвшегося для парижан самым праздным из всех месяцев года. Рабочие дни в июне были длинные, но зато редкие.

Все менялось, как только заканчивались торжества «подвижного цикла». Щедростью на праздники следующий месяц не отличался: только праздник святой Магдалины 22 июля и праздник святого Германа — 31 июля. Последний летний месяц выглядел в этом отношении побогаче: день святого Петра отмечался 1 августа, день святого Стефана — 3 августа, день святого Лаврентия — 10 августа, за ним 15 августа следовало Успение Пресвятой Богоматери, а потом 24 августа — день святого Варфоломея, 25 августа — день святого Людовика и, наконец, 29 августа — день усекновения главы Иоанна Крестителя. В сентябре тоже что ни неделя, то праздник: 1 сентября — день святого Льва и святого Жиля, 8 сентября — Рождество Богоматери, 14 сентября — праздник Святого Креста, 21 сентября — день святого Матфея, а 29 сентября — день святого Михаила. Такой же ритм поддерживался и в октябре, где следовали друг за другом день святого Ремигия — 1 октября, день святого Дионисия — 9 октября, день святого Луки — 18 октября и день святых Симона и Иуды — 28 октября.

За праздником Всех Святых и днем Поминовения Усопших 1 и 2 ноября следовал день святого Марсилия, отмечавшийся 3 ноября. Скульптурное изображение выпрямившегося во весь рост святого епископа, находящееся в простенке правого портала Собора Парижской Богоматери, и его лицо были хорошо знакомы школярам. Его день широко отмечался, хотя и не столь пышно, как день святого Мартина.

Праздник последнего, приходившийся на 11 ноября, был для виноградарей и виноделов — а их в Париже и вокруг него насчитывалось немалое количество — столь же важным событием, как и день 15 августа для хлеборобов, то есть завершением работ и началом получения заработка. Вместе с приходившимися на 25 и на 30 августа праздниками святой Катерины и святого Андрея последний осенний месяц тоже удваивал количество выходных.
Ну а там уже не за горами было и Рождество. Говорить о нем начинали за четыре воскресенья, сразу как только наступал Рождественский пост. Однако предвкушение и подготовка к Рождеству не мешали отметить между делом праздник святого Николая 6 декабря, праздник Богоматери 8 декабря и праздник святого Фомы 21 декабря.

Подобно всем большим праздникам, Рождество начиналось загодя, еще накануне. Тщетно пытались епископы напомнить, что «всенощное бдение» нужно было для того, чтобы подготовить души к таинству, и что следует неукоснительно соблюдать пост. К празднику народ готовился, празднуя. На улицах устраивались игры, повсюду слышались песни. Потом шли на ночную мессу, а зачастую также и на несколько дневных месс. Со временем рождественский ужин превратился в главное событие всего ночного торжества. В центре внимания находился жирный гусь, но при этом участники трапезы не пренебрегали ни кровяной колбасой, ни мясом зарезанной накануне свиньи. Толпы народа устремлялись на улицу Косонри.

В ожидании праздников Обрезания и Крещения на следующий день после Рождества отмечали день святого Стефана.

Так вот и получалось, что к пятидесяти двум воскресеньям прибавлялось еще приблизительно пятьдесят праздников, многие из которых народ принимался отмечать вечером предшествующего дня. По существу, все эти праздники, вплоть до самого незначительного, начинались накануне, когда монахи и каноники запевали «первую вечерню», а лавочники закрывали свои лавки раньше, чем обычно. Кроме того, из-за молитв деловая активность прекращалась задолго до наступления вечера в так называемые постные дни, а молились по этому случаю три дня кряду в каждое время года. Не следует забывать также и про три дня перед Вознесением, когда устраивались публичные молитвы по поводу сбора урожая.

Когда какой-нибудь праздник накладывался на другой, то один из них по ритуалу и по взаимной договоренности людей переносился на следующий день. Так, святого, чей праздник попадал на воскресенье, чествовали в понедельник. А праздник Иоанна Крестителя в 1451 году отмечали 25 июня по той лишь причине, что праздник Тела Господня попал тогда на 24 июня.

Кроме того, в тех случаях, когда календарь это позволял, делали «перемычку». Выражения такого тогда еще не существовало, но явление, суть которого сводилась к тому, что в расположенный между двумя праздниками день тоже не работали, уже существовало. Когда в 1449 году парижане узнали об окончании раздора между папой и Базельским собором, то объявленный день отдыха превратился в трехдневный праздник. «В пятницу состоялось в Париже шествие в церковь святого Виктора, и приняли в нем участие десять тысяч человек. И никто ничего не делал в Париже до воскресенья».

Однако это еще не все; существовали и другие, более частные праздники. Работу прекращали, дабы чествовать приходского святого, покровителя ремесла, покровителя религиозного братства. В университете французская нация устраивала праздник святого Гийома, Пикардийская нация — праздник святого Николая. Английская нация в течение долгого времени чествовала святого Эдмунда, а когда она по политическим соображениям преобразовалась в немецкую нацию, то стала тоже чествовать святого Николая. Нормандская нация довольствовалась чествованием Богоматери, чем выделялась среди других наций, но веселилась она при этом отнюдь не меньше остальных. Весь юридический факультет воспринимал как свой собственный и праздник святой Катерины, и оба праздника святого Николая. А факультет «искусств», включая его немецкую нацию, в конце концов единодушно, в полном составе решил праздновать годовщину со дня рождения Робера де Сорбона.

Подобно всем остальным духовным заведениям, коллежи праздновали годовщину их создания либо годовщину смерти основателя, а иногда и то и другое. К этому списку добавлялись святые, почитаемые основателем, святые, чьими мощами располагал коллеж, святые, которых коллеж когда-нибудь в прошлом уже чествовал. Каждый коллеж, как, впрочем, и каждая богадельня, насчитывал по крайней мере дюжину праздников, не значившихся ни в церковном требнике, ни в составленном ратушей календаре, но при всем при этом достаточно основательных, чтобы от них сотрясался весь квартал.
Рождения и похороны являлись поводами для семейных торжеств. Независимо от того, было ли торжество радостным или грустным, народ ел и пил, пил за реальное здоровье живых и за неправдоподобное, но не подвергавшееся сомнению здоровье усопших. Крещения, бракосочетания, отпевания, семидневные, тридцатидневные, годовые заупокойные службы — все было связано и с церковью и с таверной в один и тот же день. Никому не пришло бы в голову осудить сочетание этих двух вещей. Скорее наоборот, неодобрительно отнеслись бы к тому, кто не отметил бы свой траур достойной трапезой.

Каждый человек так или иначе принимал участие в торжественных церемониях своего ближнего. Семейная и общинная жизнь взаимно друг друга дополняли и создавали поводы для веселья, которые многие люди, вспоминая о своей работе, проклинали, но о которых всерьез никто не задумывался. Дальние родственники теряли целый день ради бракосочетания. Весь город устраивал праздник по случаю рождения ребенка у короля, по случаю назначения нового епископа, по случаю сообщения о какой-нибудь победе короля или о заключении какого-нибудь мира. А когда переговоры о мире приходилось возобновлять раз десять подряд и заключать друг за другом штук пятнадцать перемирий, то каждое из них служило основанием для торжественной церковной службы и для того, чтобы на целый день остановить работу. Естественно, когда умирал кто-либо из членов религиозного братства, на похороны собиралось все братство, а когда умирала жена адвоката или бывшего прокурора, то в последний путь ее провожал весь Парламент. Получение кем-то докторской степени было равнозначно выходному дню для всего факультета — и даже для Парламента, — причем школяры, не приглашенные виновником торжества на банкет, без труда находили себе кувшин вина и собеседников в тавернах. Тщетно пытались реформаторы — в 1423 году, в 1436 году и, наконец, в 1464 году — излечить университет от этой дорогостоящей и отнимающей время мании банкетов. Банкеты нравились всем: и тем, кто в них участвовал, и остальным.

Если принять во внимание, что они не пропускали ни одного торжества и добавляли к ним еще многие другие праздники, не фигурировавшие ни в каких требниках, но наполнявшие таверны народом — например, праздник дураков, праздник осла, праздник боба, праздник простофиль, — то получается, что учителя и школяры работали самое большее сто пятьдесят дней в году. Вот что искупало те вставания ни свет ни заря, которые приходилось терпеть в будние дни.

Остальные парижане праздновали один или два раза в неделю, причем некоторые праздники длились по нескольку дней. Те, кому не приходилось рассчитывать на каникулы, работали максимум сто восемьдесят полных рабочих дней и от шестидесяти до ста неполных рабочих дней. А были ведь перерывы в работе еще и по другим причинам: дождь, мороз, паводки служили естественными оправданиями. Некоторые радовались, некоторые разорялись, большинство устраивалось как могло. Такова жизнь...

Реже случались перерывы в работе по политическим причинам, но зато такие перерывы были более продолжительными. Если не считать университетских забастовок, которые не влияли на деловую активность остальной части города, то поводом для такого рода праздности служили торжественные приезды королевских особ, благодарственные молебны по случаю победы, разного рода бунтарские выступления, осада города, всегда являвшаяся драмой, либо ассамблея горожан, всегда походившая на красивый спектакль. Все эти праздники Парижа имели свое лицо. Некоторые из них выглядели просто как нерабочие дни. Другие смотрелись как настоящие праздники, где участвовало много народа, праздники, сопровождавшиеся церковными службами и развлечениями.

 Отправлено: 31.10.13 12:01. Заголовок: Henry Sauval, Festiv..

Henry Sauval, Festivals and Processions/Анри Соваль «Праздники и шествия»

Скрытый текст

Анри Соваль родился в Париже в 1623 году. Он учился на адвоката, но так никогда и не практиковал. Страстный путешественник, он также был завсегдатаем салона маркизы де Рамбуйе. Большую часть своего времени он посвящал сбору материалов по истории Парижа, консультируясь с историками и служащими архивов. В 1654 году он получил разрешение на издание книги «Париж древний и современный», однако книга при его жизни так и не вышла. Умер в Париже, в 1676 году, окруженный своими манускриптами и заметками. Труд всей его жизни, отредактированный и дополненный работами других авторов, увидел свет в 1724 году, изданный в трех томах под названием «История и исследования древностей города Парижа» Ниже – глава из книги, посвященная религиозным праздникам и шествиям

Праздники

Не только королевства и провинции имеют свои собственные праздники, но также и каждый город, и даже каждая гильдия. Франция празднует день Святого Михаила, Париж – дни св. Дени, св. Марселя и св. Женевьевы; у каждого города есть свой святой-покровитель; у Парижского университета – св. Николай и св. Екатерина; у Сорбонны – св. Урсула; каждая из шести торговых гильдий и все ремесленные имеют мужского или женского святого-покровителя, избранного по таким причинам, которые я не смею назвать смехотворными, дабы не оскорбить священные предметы.

У мельников в покровителях – Благоразумный Вор, как будто они тем самым признают, что сами являются ворами, но обещают в конце концов когда-нибудь исправиться.

Женщины дурного поведения утверждают, что день Магдалины (22 июля) считается их профессиональным праздником с того момента, как было организовано их сообщество; у них есть свои улицы и свои обычаи, и еще до Людовика Святого они стали одеваться особым образом для того, чтобы отличаться от порядочных женщин.

На Масленицу и в день св. Иуды (28 октября) простаков отправляют в церковь, чтобы они попросили храмовых служек почернить ягоды бузины, а в день Непорочного Зачатия (8 декабря) заставляют их идти на паперть собора Парижской Богоматери.

В день Иоанна Крестителя (24 июня) слуги и служанки устраивают танцы, такие же грубые и беспутные, как и песни, которые они распевают.

Как бы то ни было, в Сочельник главы гильдий всегда устраивают роскошный ужин в Отель де Вилль, на который приглашают друзей с их женами и дочерьми и дают бал, который длится остаток ночи под звуки скрипок.

В былые времена в канун Успения Пресвятой Богородицы (14 августа) достойные жители города шли в собор Парижской Богоматери и всю ночь проводили там в молитвах. Другие же, напротив, творили такие бесчинства, что епископ и капитул распорядились организовать дежурства стражников вокруг храма с тем, чтобы ловить участников беспорядков и передавать их в руки закона.

В канун Рождества горожане идут в храмы на всенощную. Но многие так злоупотребляют выпивкой на обратном пути вместе со своими друзьями, что появилась даже поговорка о «детях ночной мессы, которые ощупью впотьмах ищут дорогу к Богу» После всего этого чему удивляться, что на Пасху – главный праздник христиан – простолюдины часто пренебрегают церковной службой.

Шествия

Забавно наблюдать шествие галицийских пилигримов с тыквами-горлянками в руках, которые они наполняют вином в первом попавшемся на пути кабачке, и затем опустошают у всех на виду посреди улицы. Раньше процессия завершалась появлением огромного бродяги, наряженного как святой Иаков и шествующего с видом добропорядочного горожанина. Поскольку на обратном пути все пилигримы обедают в залах Сен-Жак-де-Л’Опиталь, последний всегда занимал почетное место во главе стола между двумя дюжими сотрапезниками, но мог только наблюдать как вся честная компания наслаждается обедом, поскольку святым есть не положено.

В былое время во время шествия в день святого Михаила (29 сентября) человек, выбранный за статный вид и наряженный архангелом, тащил за собой скованного цепью дьявола, который пытался схватить каждого, кто к нему приближался и выделывал сотню трюков.
Ежегодно во время процессии перед Вознесением в честь Пресвятой Богородицы с четырьмя девами мы можем видеть дракона, который вытворяет то же самое, что и дьявол.

Уже довольно долгое время как прекратились дерзкие выходки клерков из Пале, юных певчих и младших дьяконов; одни случались на праздник Обрезания Господня (1 января), другие – в день Невинноубиенных Младенцев (28 декабря), а также в дни св. Екатерины (25 ноября) и св. Мартина (11 ноября), Крещение (6 января) и день св. Николая (6 декабря).
Со времен Генриха II клерки из Пале не ставят во время Крещения своих фарсов, высочайшее разрешение на постановку которых они получили от Людовика XII.Несколько столетий минуло с тех пор, как дьяконы исполняли пантомимы после вечерней рождественской службы. Священнослужители больше не устраивают полночных шествий в масках к ночной Мессе и на Рождество. Перестали происходить скандальные происшествия на кладбищах, связанные с мощами святых, в церквях во время мессы посреди нефа и перед Святым Причастием у алтаря.

Когда-то короли, папы и участники Церковного собора предавали нарушителей анафеме и называли их деяния Праздником Безумцев, не замечая, что слова «праздник» и «безумие» несовместимы.

Уже давно само слово «праздник» стало употребляться, без малейших угрызений совести и учета того, насколько велик святой, которому он посвящен, как обозначение банкета, бала, балета и других светских развлечений, во время которых всегда есть место комедии, фарсу и театру марионеток.

 Отправлено: 28.11.13 15:11. Заголовок: В Католической церкв..

В Католической церкви следующие постные дни и периоды (справка из Википедии):
Скрытый текст

• Великий пост: 40 дней до Пасхи, исключая воскресенья, начиная с Пепельной Среды. • Адвент. 4 воскресенья до Рождества: период сосредоточенности, размышления о предстоящем приходе Христа (как в празднике Рождества, так и во Втором пришествии) и т. д. • Пятница. Пятницы всего года (за некоторыми исключениями) являются постными днями (вернее, днями воздержания, абсистенции, поскольку связаны с воспоминанием Страстей Христовых). • Кануны некоторых великих праздников, см. также вигилии (от латинского слова vigilia, «бдение»). • Quatuor anni tempora (устоявшегося русского названия нет; в русском издании «Общие нормы для литургического года и календаря» переведено как «Четыре Времени»). Особые дни поста и покаяния, по три дня (среда, пятница, суббота) в каждом из времён года. • Евхаристический пост: воздержание от употребления пищи за час до принятия Святого Причастия • Великий пост o Все дни, кроме воскресений — пост (без воздержания) o Пятницы и субботы — пост и воздержание o Пепельная среда (день начала Великого поста) — пост и воздержание o Великая Пятница — пост и воздержание o Великая Суббота — пост и воздержание (до полудня) • Пятницы всего года (за исключением случаев, когда на этот день приходится праздник в ранге торжества) — воздержание • Quatuor tempora — пост и воздержание • Канун Пятидесятницы — пост и воздержание • 31 октября, канун дня Всех Святых — пост и воздержание. Если этот день придётся на воскресенье, пост и воздержание переносятся на субботу. • 24 декабря, канун Рождества Христова (сочельник) — пост и воздержание (кроме случая, когда этот день придётся на воскресенье) • 14 августа, канун праздника Успения (Взятия на небо) Пресвятой Богородицы — пост и воздержание. Если этот день придётся на воскресенье, пост и воздержание переносятся на субботу. Пепельная среда - (лат. Dies Cinerum) — день начала Великого поста в латинском обряде католической, англиканской и некоторых лютеранских церквей. Отмечается за 46 календарных дней (1,5 месяца) до праздника Пасхи. В католицизме в этот день предписывается строгий пост. Пепельной среде предшествует так называемый жирный вторник, который является последним днем периода карнавалов, времени празднеств и развлечений перед Великим постом (Марди Гра).

Как обстояло дело на практике, рассказал в своей книге
”Histoire de la vie privee des Francais depuis l’origine de la nation jusqu’a nos jours” /История частной жизни французов со времен происхождения нации до наших дней историк XVIII века Pierre Jean-Baptiste Le Grand d’Aussy.
Этот фундаментальный труд в трех томах, посвященный истории французской еды и напитков, впервые увидел свет в 1783 году.

Даю информацию, основываясь на англоязычном переводе части книги под названием Католический пост во Франции от франков до наших дней, сохраняя оригинальное написание французских имен и фамилий, как это дано в источнике.

Первые христиане соблюдали строжайший пост, ограничиваясь «сухоядением»: это могли быть сухие зерна бобовых или злаки, растертые ручной мельницей (так , например, поступала святая Радегунда). Однако надо заметить, что соблюдение поста вплоть до Орлеанского Собора в 517 году оставалось требованием, применяемым почти исключительно к лицам духовного звания: священникам и монахам. Именно церковный Орлеанский Собор постановил, что пост должен соблюдаться всеми католиками государства. Но даже после этого допускались вариации: так, например, поститься ли его пастве по пятницам, решал местный епископ.

Не возбранялось употребление в пищу мяса диких и одомашненных птиц, в том числе водоплавающих. Даже монахам до Собора 817 года разрешалось есть дичь (куропатки, фазаны, тетерева и пр.) или куриное мясо по особым случаям в постные дни. После, впрочем, разрешение оставили лишь для четырех дней в пасхальный и четырех – в рождественский период. Миряне же продолжали употреблять птицу во время поста, приравнивая ее к рыбе. Автор приводит исторический анекдот на эту тему:
«Один монах из аббатства Клюни отправился навестить своих родителей в постный день. Прибыв в родительский дом, о спросил чего-нибудь поесть. Ему ответили, что в наличии только рыба. Заметив во дворе нескольких цыплят, он сказал, что может полакомиться ими, так как Бог создал птицу и рыбу в один день и они, таким образом, являются одним и тем же!»

По поводу таких продуктов питания как молоко, сливочное масло, яйца и сыр долгое время не было однозначных церковных предписаний, поэтому они не находились под запретом.

Некий Jean de Launoi, доктор теологии, в 17 веке писал следующее:

«Добрые католики соблюдают пост так, как подсказывает им их собственный образ жизни: кто-то воздерживается от употребления не только мяса четвероногих, птиц и рыбы, но и от яиц и сыра; другие не едят в пост только мясо животных, но позволяют себе мясо дичи и другую еду; некоторые не едят птицу, но могут поесть рыбу и яйца; есть такие, кто, отказываясь от рыбы, едят сыр; и, наконец, есть и те, кто отказывается от хлеба, фруктов и любой приготовленной на огне пищи.»

По воскресеньем дозволялось есть мясо даже во время Великого поста. История Годфри, епископа Амьенского (1100 год) гласит: “В своей проповеди епископ запретил есть мясо своей пастве, начиная с Пепельной среды и вплоть до Пасхи. Однако прихожане возмутились и сказали, что не будут нарушать древний обычай. И после многочисленных жалоб на своего епископа, заявили, что будут есть мясо по воскресеньям, что и сделали. Прелат знал об этом, но предпочел закрыть глаза и дождаться более благоприятных обстоятельств»

Архиепископ Реймсский писал в 867 году, что «Греческая церковь порицает нас за то, что мы, в отличие от них, не отказываемся полностью от мяса животных за восемь недель до Пасхи или от сыра и яиц за семь недель до нее»

Поскольку домашняя птица считалась постной едой, то и яйца, которые она давала, также относили к постным продуктам. Монахам запрещалось употреблять в пищу яйца только во время адвента. Позднее запрет на употребление яиц был все же введен, но не надолго: в 1555 году папой Юлием III он был послаблен, в особенности для слабых здоровьем.

Сливочное масло оставалось в широком употреблении во время поста по самой прозаической причине: оливкового было мало и оно было слишком дорого! Во время церковного Собора 817 года были рассмотрены жалобы от провинций по поводу этой экономической неувязки, и принято решение, что мирянам разрешается готовить еду на животном масле или жире от бекона! Позднее свиной жир все же исключили, но сливочное масло так и осталось продуктом, разрешеным к использованию во время постных дней, вплоть до 1365 года, когда в силу вступили новые, более строгие церковные правила. Но позднее, в конце XV века, молоко и масло вновь вернули постящимся мирянам: дело в том, что король Карл V, помазанник Божий, был отравлен королем Наваррским и во время лечения нуждался, по предписанию медиков, в молочных продуктах. Разрешение было получено от Папы Римского Григория XI, который, впрочем, до того потребовал предъявить медицинское заключение, составленное врачами короля :) Кроме короля разрешение получили и его приближенные, которые, согласно папской Булле, должны были пробовать соусы, подаваемые на королевский стол (причина, думаю, ясна) Окончательно позволение употреблять сливочное масло в пищу было получено от Верховного Понтифика по просьбе королевы Анны в 1491 году.

Рыба

Долгое время Франция была одним из крупнейших потребителей соленой селедки и макрели.

Во время поста потребление рыбы неимоверно возрастало, особенно в госпиталях, монастырях и лепрозориях. Сохранился документ 1215 года, согласно которому граф Блуа обещает ежегодно передавать госпиталю Бужанси полтысячи селедок. Король Людовик Святой ежегодно тратил на богоугодные заведения 2109 ливров серебром [около 38,000 ливров по курсу 18 столетия, когда жил автор книги], семьдесят три меры зерна и 68,000 селедок! Парижский госпиталь Hotel-de-Dieu de Paris в 1660 году расходовал 910 ливров на 23,000 карпов и 2320 ливров на корзины со свежевыловленной рыбой для служителей госпиталя и больных.

Исторический анекдот о событиях в декабре 1588 года во время осады Орлеана, рассказанный Брантомом:

«Через несколько дней после гибели герцога де Гиза, благородный и храбрый лорд M. de Sipierre на несколько дней взял на себя командование армией, поскольку в тот момент не было никого, выше его по положению. Он обратился к папскому легату, кардиналу Феррара, который находился в расположении войск вместе с королевой-матерью, с просьбой разрешить солдатам есть мясо несколько дней в неделю [имеется в виду, что это период рождественского поста, судя по всему] Кардинал с негодованием и отвращением отверг эту просьбу, но, немного подумав, согласился на то, чтобы ввести в солдатский рацион масло, молоко, яйца и сыр в тех количествах, которые им потребны. Однако лорд M. de Sipierre, который являлся одним из самых остроумных и галантных Лордов, когда-либо рожденных во Франции, ответил:

«Монсеньор, не пытайтесь руководить военными так же, как Вы руководите людьми Церкви; ибо одно дело – служить Богу, и совсем другое – воевать. А что до масла, яиц и молока с сыром – так моим солдатам они не нужны , ведь мы – не итальянцы и не испанцы! Мои воины хотят мяса, чтобы поддержать свои силы и боевой дух. И они будут его есть, но тайно! А если это откроется – Вашему авторитету будет нанесен невосполнимый урон! Лучше, если все будут считать, что Вы, как разумный человек, дали временное послабление французским войскам»

Что папский легат и сделал, убежденный словами военачальника!

Однако в городах ситуация была в корне другой: пост требовалось строго соблюдать. В 1534 году Гильом дю Молин, испросил разрешение епископа Парижского на то, чтобы его 80-летняя мать, крайне слабая здоровьем, могла есть мясо. Разрешение было дано, но с тем условием: старая женщина должна была есть мясо втайне, без свидетелей, и воздерживаться от мясных блюд по пятницам.

Автор «Галантых дам» Брантом приводит такой случай: во время праздничного шествия, одна дама выказывала все должные признаки добронравия и приверженности религиозным догматам, кроме того, шла босая и бичевала себя так, что хватило бы на десятерых. Однако после того, как она вернулась домой, вместе со своим любовником начала вкушать ягнятину и окорок, аромат которых просочился на улицу. Виновную тут же арестовали и строго наказали: заставили пройти через весь город, держа кусок недоеденной ягнятины на вертеле, и с окороком, подвешенным на шею.

Генрих II издал королевский эдикт, запрещающий продавать мясо во время Великого поста, исключение могло быть сделано только для больных, которые предъявят торговцу мясом заключение, выданное врачом. Четырнадцать лет спустя Карл IX издал другой эдикт, запрещающий продавать мясо во время поста всем без исключения, даже гугенотам. Однако он же в 1565 году издал другой эдикт, противоречащий первому, в котором наделял Hotel-de-Dieu монопольным правом на продажу мяса больным. Продавец был обязан записать имя покупателя и его адрес, чтобы в случае необходимости можно было подвердить, что покупатель действительно болел в момент покупки. В дальнейшем ввели новое требование: помимо докторского заключения, необходимо было предъявить и письмо от приходского священника. В обеих бумагах должно было быть указано заболевание и то количество мяса, в котором нуждался больной.

Однако ушлые парижане нашли выход из положения: те из них, кто был менее добродетелен и не мог обходиться без мяса, завели обычай во время поста наведываться в селение Шарантон (Charenton) – место конгрегации гугенотов, где можно было купить мясо. В конце концов разразился скандал и в 1659 году гугенотская «лавочка» закрылась благодаря усилиям магистрата и полиции.

*О решениях Орлеанского Собора подробнее здесь

 Отправлено: 30.11.13 14:19. Заголовок: Небольшое, но необхо..

Об одном из главных рождественских персонажей - Святом Николае

По книге Sophie Jackson «The Medieval Christmas»/Софи Джексон «Средневековое Рождество»

Считается, что прототипом Father Christmas [везде переводится как «Дед Мороз», что на мой взгляд, нелепо, поэтому оcтавляю оригинал] или Санта-Клауса, являются языческий Старик-Зима и главный бог скандинавского пантеона – Один, скачущий по небу на восьминогом коне Слейпнире. У Одина был Темный Помощник, который впоследствии сопровождал и святого Николая. Представлял он из себя рогатое существо, по сути – демона, чьей единственной задачей было наказывать грешников. Такова поначалу была двойственная сущность персонажа, который в более позднее время стал «добрым дедушкой» и дарителем подарков на Рождество.

Святой Николай родился в Мире [древняя Ликия Римской империи; современное название города — Демре, расположен в провинции Анталия в Турции] в четвертом веке от Рождества Христова. Легенда гласит, что с самого рождения он проявлял качества, подобающие настоящему христианину: так, например, отказывался от материнской груди по средам и пятницам [постные дни] Впоследстивии стал епископом Миры и принялся творить многочисленные чудеса. Одним из таких чудес было спасение норманнских кораблей Вильяма Завоевателя во время сильного шторма, когда они плыли к берегам Англии.

Святой Николай стал покровителем и защитником сразу нескольких групп населения и профессий: мореплавателей и других путешественников; сирых, увечных и убогих; детей, в особенности – мальчиков; незамужних девушек; проституток; воров; ростовщиков.

После его смерти его останки были выкрадены норманнскими пиратами 9 мая 1087 года и перевезены в Италию, в Бари для того, якобы, чтобы поднять дух пилигримов, отправляющихся в святые места, и рыцарей, идущих в походы против мусульман. Это, кстати, далеко не единственный случай, когда мощи святых выкрадывались и переносились в другие места с подобными целями.

Три легенды о святом, имеющие важное значение:

1.Святой Николай и история двух мальчиков в бочке, или о том, почему св. Николай является покровителем детей.

Двое мальчиков прибыли в Миру по приказанию своего отца, чтобы получить благословение епископа Николая, и остановились на ночлег на постоялом дворе. Хозяин постоялого двора польстился на те деньги и вещи, что были у детей с собой, и ночью убил их, разрезал на куски и спрятал в бочку с рассолом, намереваясь в дальнейшем продать мясо под видом солонины и нажиться на своем чудовищном злодеянии. Неизвестно, как узнал о том святой Николай (по одной из версий, он ожидал прибытия мальчиков), но на следующий день он явился на постоялый двор и стал расспрашивать хозяина о детях. Тот сначала солгал, но затем признался в содеянном и раскаялся. Святой стал молиться о даровании преступнику прощения и о том, чтобы жизнь вернулась к убитым детям, и чудо свершилось: куски плоти соединились, и мальчики ожили!

2. Святой Николай и три бедные девушки, или о том, почему св. Николай является покровителем незамужних и приносит всем дары на Рождество.

У одного бедного горожанина было три дочери, старшую из которых пора было выдавать замуж. Однако у отца не было денег на приданое. Однажды мимо открытого окна его дома проходил святой Николай и услышал, как отец и дочери горько жалуются на свою несчастную долю. У святого Николая было три мешочка с золотом, оставленными ему в наследство отцом. Он решил, что расстанется со своим наследством, чтобы помочь бедным девушкам и ночью вернулся с мешочком золота, которое бросил через открытое окно спальни старшей из сестер, и мешочек попал прямехонько в чулок, висевший у очага! После чего старшая из дочерей удачно вышла замуж. Та же история произошла со средней сестрой. Но когда наступил черед младшей, отец начал подозревать неладное: кто и почему так щедро одаривает его незамужних дочек? Он решил караулить в спальне младшей. Святой Николай, в свою очередь, пребывал в раздумье: на дворе стояла зима, что не давало возможности передать дар через открытое окно. Он вышел из положения следующим образом: взобрался на крышу дома и бросил мешочек с деньгами в каминную трубу! Мешочек провалился вниз и чудесным образом снова очутился в чулке девицы. Отец сумел догнать святого и набросился на него с обвинениями, но сразу же узнал, кто перед ним и упал на колени, прося прощения и благодаря за оказанное благодеяние. Святой Николай попросил горожанина оставить в тайне оказанную им помощь.

ВАЖНО: именно отсюда пошел средневековый обычай готовить рождественские подарки тайно, класть их в чулок и дарить не в самый день Рождества, а накануне: 6 декабря, в день святого Николая!

3. Святой Николай и Темный Помощник.

Как было сказано выше, поначалу Святой Николай появлялся в сопровождении Темного Помощника. Цель святого, который по своему характеру был более склонен прощать, нежели наказывать – награждать добродетельных христиан; задача демона – наказывать грешников.

Однако со временем Церковь воспротивилась такой дуализации образа святого и настояла на том, чтобы Темный Помощник изображался прикованным цепью к святому. Таким образом, прежде равноправные роли изменились на положение «хозяин-слуга/раб»

Обычно демон изображался как рогатое существо в черном с березовой розгой в руках, которой он охаживал грешников, преимущественно – детей и женщин. Во время праздничных шествий и карнавалов были ритуалы, связанные с появлением святого в обществе демона: например, детям задавали вопросы, связанные со знанием религиозных текстов, и за неправильным ответом следовало наказание розгой от демона. Существовал еще более странный обычай с процессией проходить по селению, неся впереди шествия голову козла. Подойдя к дому, в котором жил предполагаемый грешник, изображали козлиное блеяние, затем выводили грешника на улицу и били.

Ambrozio Lorenzetti. Сцены из жизни Святого Николая

В левом верхнем углу, как мне кажется, изображен Темный Помощник, судя по цвету его одеяния.