Отправлено: 18.01.15 14:01. Заголовок: Визит к Красному сфинксу, 18 сентября 1627 года, около пяти часов вечера

(Продолжение эпизода "Не было гвоздя...")

 Отправлено: 18.01.15 14:17. Заголовок: Только выехав з..

Только выехав за ворота гостиницы, Бутвиль смог наконец сосредоточиться на предстоящей ему встрече. Он припомнил, сколько мог, подробности своего общения с лейтенантом Каюзаком, с судьей Марвертом, историю с документами в футляре, с кинжалом, всё, что он знал о родственниках Эмили, и вынужден был со вздохом признать, что у господина министра имеется богатейший выбор причин для ареста графа де Люз, даже если о его (пока не осуществленных) намерениях вступить в заговор Ришелье неизвестно. Не было смысла каким-то образом готовиться к разговору: ведь невозможно предугадать, с чего он начнется!
Злополучный футляр, содержимое которого,кроме карты, он так и не стал рассматривать, лежал сейчас в седельной сумке Бутвиля - им пора было наконец попасть по прямому предназначению.
"Главное - постараться, чтобы не пострадала Эмили", - постановил он, а дальше думать стало некогда - дорога была недлинной, вот они уже и прибыли...
Без всякого сожаления он расстался с шевалье де Вассером у двери приемной. Войдя в комнату, граф сразу почувствовал некоторое облегчение из-за того, что здесь были и другие посетители, причем самые обыденные, и обстановка была, во всяком случае с виду, точно такой же, как в приемной любого высокопоставленного лица.
"Если и схватят, то не сейчас и не здесь", - подумал он, ответил кивком на сообщение лакея и, отойдя к окну, стал ждать, рассматривая от нечего делать скучный двор резиденции.

 Отправлено: 18.01.15 19:01. Заголовок: Ждать Бутвилю пришло..

Ждать Бутвилю пришлось недолго. Появившийся вскоре Шарпантье учтиво поприветствовал графа и пригласил его проследовать за ним в кабинет первого министра. При появлении обоих Ришелье, стоявший у окна, обернулся.

- Добрый день, господин граф. Я до крайности благодарен вам, что вы сочли возможным откликнуться на мое приглашение так быстро.

Ни в его лице, почти полностью скрытом в тени, ни в его голосе невозможно было заметить и намека на иронию. Повинуясь легкому движению алого рукава, Шарпантье отступил в дальний угол кабинета, где стояла конторка, а сам кардинал занял место за письменным столом и легонько, словно лаская, провел пальцами по лежавшей перед ним стопке исписанных листов, в верхнем из которых его собеседник мог бы узнать свое собственное письмо, отправленное им капитану де Кавуа.

- Позвольте мне поздравить вас с вашей женитьбой.

 Отправлено: 18.01.15 21:39. Заголовок: "Первый в..

"Первый выпад - и чувствительный укол", - мельком подумал Бутвиль, снял шляпу и не слишком низко поклонился.
- У меня не было никаких причин медлить, господин кардинал, вот и все. Что касается моей женитьбы, то я, признаться, удивлен, что известия о таком незначительном событии дошли до вас. И вы - первый, кто поздравил меня по этому поводу. Благодарю за добрые слова. Но, при вашей занятости куда более важными делами, не ради любезностей вы меня пригласили, не так ли?
Слово "пригасили" он слегка выделил интонацией - которую вполне можно было назвать иронической.

 Отправлено: 19.01.15 01:52. Заголовок: Легкая ответная улыб..

Легкая ответная улыбка скользнула по губам кардинала. Либо господин граф так спешил, что хотел говорить напрямую, либо иначе просто не умел. Разумеется, отложив эту беседу на сутки, Ришелье получил бы возможность определить точнее, но лишних суток у него в резерве не было.

- Не ради любезностей, - со вздохом подтвердил он и забросил первую удочку. – Но вы, я полагаю, и сами знаете, почему я так срочно хотел вас видеть… Садитесь, прошу вас, нам слишком многое нужно сказать друг другу, чтобы продолжать этот разговор стоя.

Подавая пример, он опустился в стоявшее у письменного стола простое деревянное кресло с резными подлокотниками и указал Бутвилю на точно такое же кресло напротив, так чтобы льющийся из окна предсумеречный свет, освещая лицо собеседника, оставлял его собственное в тени.

Готовясь к этой встрече, Ришелье не поленился побеседовать с лейтенантом де Каюзаком и перечитал лежавшее сейчас перед ним письмо самого графа, отчет г-на де Марверта и четыре краткие докладные записки, составленные Шарпантье и Морелем. Разумеется, не ради своего нынешнего визави, но из-за его, скажем честно, жизненно необходимого пока кузена. Потерю одного родственника Монморанси пережил, но трудно рассчитывать, что это войдет у него в привычку.

 Отправлено: 19.01.15 10:23. Заголовок: "Какая забо..

"Какая заботливость! Какая учтивость! - прокомментировал Бутвиль приглашение сесть. - Все для того, чтобы гостю было приятно? Или чтобы гость расслабился и забыл об опасности?"
Думая так, он оглядел комнату, снял плащ и бросил его на замеченный в углу возле входа большой дорожный сундук. Сверху положил шляпу и только после этого занял предложенное ему место. Кресло оказалось не слишком удобным, перевязь пришлось подтянуть, чтобы шпага не мешала сесть. Но прикосновение к эфесу верного оружия подействовало на графа, как пожатие дружеской руки, и владевшая им с момента встречи с де Вассером тревога окончательно сменилась холодным спокойствием. Ришелье, по слухам, был в молодости неплохим фехтовальщиком, но с оружием в руках Бутвиль, несомненно, одержал бы над ним верх. В словесном поединке у него почти не было шансов выиграть, и он это осознавал. Но сдаваться? Нет, без боя - ни за что.
- Я - частное лицо, господин кардинал, - ответил он наконец, чтобы не затягивать молчание. - Как и большинство людей, я хорошо знаю то, что касается моего ближайшего круга, а о делах общего порядка могу только догадываться и строить предположения. Я вижу у вас на столе письмо и, кажется, узнаю его. Возможно, это оно дало повод к приглашению? В моей жизни за последние месяцы произошло многое, но все это - частные мелкие факты, важные лишь для меня самого. Буду вам признателен, если вы уточните, какой из этих фактов привлек ваше внимание настолько, что вы готовы потратить на беседу со мной столь драгоценное для Франции время?

 Отправлено: 19.01.15 15:15. Заголовок: Кардинал приподнял р..

Кардинал приподнял руку в протестующем жесте, но возражать не стал – признавая намерение польстить, отдавая дань обычаю, требовавшему от прелата скромности, и вместе с тем признавая некоторую правоту говорящего. Время первого министра имело ценность не только для него самого – но ведь и то, что Бутвилю было угодно именовать частными мелкими фактами, напрямую затрагивало интересы Франции. Можно было задуматься, не включал ли граф де Люз дела державы в свои собственные, в полной мере разделяя семейную смесь наивности и спеси, которую Монморанси называл благородством – но Ришелье полагал что молодой человек всего-навсего солгал.

– Одним из поводов, сударь, – согласился он и сделал короткую паузу, глядя на злополучное письмо, будто освежая в памяти его содержание. – Капитан, не будучи причастен к расследованию, о котором здесь идет речь, передал его мне. Но я, сопоставив кое-какие факты, счел за лучшее побеседовать с вами, прежде чем присовокуплять его к материалам дела, которым занимается в настоящий момент известный вам г-н де Марверт. Вы ничего не хотели бы уточнить или изменить в том, что здесь написано? В любой неточности может таится опасность для невинных. Прошу вас, взгляните.

Взяв исписанные листы, он предложил их собеседнику.

– Обещаю вам, что сказанное вами не покинет пределов этой комнаты и что я не намерен использовать вашу откровенность вам во вред.

Будучи совершенно искренен в своем предложении, Ришелье также лукавил: скоропалительный брак Бутвиля, как бы он ни хотел обратного, не мог не задевать его семью. Для подобного мезальянса, равно как и для лжи, доверенной бумаге, которую он протягивал сейчас отправителю, могли быть лишь две причины: любовь и страх. Г-н Морель склонялся к последнему, но г-н Морель, по мнению его господина, особым умом не отличался.

 Отправлено: 19.01.15 17:28. Заголовок: Бутвиль взял п..

Бутвиль взял письмо из руки кардинала со странным чувством: как немного прошло времени с момента, когда он написал все это, и как далеко все зашло и запуталось - будто год миновал, а то и больше...

Господин капитан,

возможно, лейтенант де Каюзак уже доложил вам (или в ближайшее время доложит) о том прискорбном происшествии в гостинице "Герб Аквитании", коего свидетелем он стал по случайности. В сущности, я также оказался причастен к этой истории случайно, однако она настолько темна, что бросает тень и на меня, а потому я считаю своим долгом изложить свое мнение письменно и дополнить таким образом официальный протокол.
Нынче рано утром в гостинице, в своей постели была убита женщина, дворянка, остановившаяся вчера здесь на ночлег. Тревогу подняла ее горничная. Как старший по рангу и званию среди присутствующих, я вынужден был приступить к расследованию. Мне оказали содействие два чиновника интендантской службы, чьи подписи вы найдете под протоколом. Горничная сообщила, что убитая звалась баронессой де Кюинь. Вам, несомненно, памятно это имя. Известный вам Франсуа де Кюинь, по моим сведениям, потерял мать еще в детстве. Соответственно, убитая дама могла быть сему юноше не более чем мачехой.
Но не только этот факт пробудил во мне личную заинтересованность в установлении истины. Я был потрясен, когда обнаружилось, что орудием убийства послужил кинжал с моим родовым гербом! Когда-то он принадлежал мне, однако вот уже несколько месяцев, как я им не владею. (Подробности вам сообщит г-н де Каюзак.) Разрешить эту загадку я не в силах.
Из показаний горничной удалось установить лишь то, что покойная вела образ жизни, не слишком обычный для замужней дамы из порядочной семьи. Постоянные переезды с места на место без видимой цели, постоянные встречи с мужчинами - сегодня один, завтра другой, третий, притом что муж, барон де Кюинь, проживает или, по крайней мере, остановился в поместье Нуаре неподалеку. Насколько я мог судить по словам служанки, барон не является военным или в данный момент не находится на службе, и ничто, казалось бы, не мешало супруге присоединиться к нему. Я задаю себе вопрос: что делать одинокой даме на театре военных действий, среди стольких опасностей, вместо того, чтобы искать защиты у мужа? Частые переезды с места на место скорее характерны для куртизанки, рассчитывающей найти себе поживу среди скучающих офицеров, но каких-либо прямых доказательств или примет, указывающих на подобное занятие, ни в словах служанки, ни в вещах покойной дамы не обнаружено. Что же тогда?... Делать далеко идущие выводы я не рискую.
Так или иначе, проследить за перемещениями г-жи де Кюинь в последние дни и установить личности встречавшихся с нею людей по собранным мною данным вполне возможно. Сам я заняться этим, однако, не могу, поскольку рана, полученная недавно в стычке с мародерами, заставляет меня оставаться на месте еще пару дней, после чего я должен буду вернуться к своему командиру, маршалу Карлу Ангулемскому. У вас же есть богатый опыт в подобных делах, есть исполнительные подчиненные, и мне остается лишь надеяться, что вы сумеете установить истину.
В заключение хочу подчеркнуть, что с г-жой де Кюинь я не только не виделся ни вечером, когда она прибыла в гостиницу, ни ночью, но до сегодняшнего утра вообще не подозревал о ее существовании.
Засим примите уверения в глубоком уважении к вам от
Луи-Франсуа Бутвиля, графа де Люз.

Он не спешил отвечать; перечитал собственное сочинение от строчки до строчки, обдумал слова кардинала - и понял, что хорошего выхода из ситуации у него нет. Потому что именно "точность" и таила в себе главную опасность для невинных.
Луи-Франсуа искоса взглянул на Ришелье поверх края бумаги, и вдруг ощутил сильнейшее желание рассказать все, не заботясь о логике и связности, ничего не скрывая, как на исповеди. Он мог поверить, что кардинал не раскроет его тайн другим... но не сомневался, что министр не преминет использовать услышанное - и скорее всего именно во вред глупцу, который ему доверился, его семье, друзьям, его будущему.
Отчаяние накрыло Бутвиля темным облаком, ему показалось, что свет в комнате резко померк. Знакомо заныли виски: сегодня утром Эмили не вспомнила о целительном снадобье мэтра Дарлю, им и без того было хорошо...
Все-таки обморок с ним не случился. Он глубоко вздохнул, аккуратно сложил листки письма, зачем-то разгладил и положил на край стола.
- Я не знаю, какие еще факты имеются в вашем распоряжении касательно этих событий, но могу подтвердить под присягой все, что написано мною о расследовании убийства, - тихо начал граф. - Те же детали, которые я действительно мог бы уточнить, к делу напрямую не относятся. Случись что-то подобное год назад, я бы сообщил их вам, ни минуты не колеблясь. Вас могла бы, пожалуй, даже позабавить моя странная история, и только. Но никто лучше вас не знает, как изменилось мое положение за этот год. Любое мое действие, любой поступок можно при желании истолковать как злоумышление - и, не будучи ни в чем виновен, ни на правосудие, ни на чью-либо защиту я рассчитывать не могу. Впрочем, своей жизнью я с некоторых пор не особенно дорожу. Предугадать, для каких ваших замыслов послужит моя откровенность, я не в силах. Если она принесет вред не мне, а тем, кто мне дорог, я предпочту промолчать.

 Отправлено: 19.01.15 20:17. Заголовок: Ришелье, пристально ..

Ришелье, пристально наблюдавший за своим собеседником, сокрушенно покачал головой:

- Вы мне не доверяете, а жаль, - констатировал он. - Позвольте в таком случае мне подать вам пример.

Выдвинув ящик стола, кардинал извлек из него небольшой сверток, развернул и положил перед собой кинжал, на с золоченой рукоятке которого красовался герб Монморанси.

- Оружие, лишившее жизни баронессу де Кюинь, - задумчиво произнес он. - Которую убил либо муж, либо шурин оного. Но в любом случае, близкий родственник вашей супруги, впутанной, приходится признать, в шпионские дела, которые мы с вами пока обсуждать не будем. Если бы речь шла о ком-то другом, кто бы не увидел в этом клинке прямое указание на причины вашего брака? Иными словами, кто бы не поверил, что некий молодой человек, чрезвычайно благородный, но, возможно, недальновидный, не оказался волею обстоятельств вовлечен в дела, порочащие его настолько, что он предпочел дать свое имя девице без роду без племени, нежели допустить, чтобы его неосторожность стала известна и другим? Но вы побледнели. Ваша рана вас все еще беспокоит?

 Отправлено: 20.01.15 00:03. Заголовок: Если только ч..

Если только что Бутвилю казалось, что в комнате холодновато, то от слов Ришелье его бросило в жар. Вот, значит, как воспринимаются обычные человеческие поступки со стороны государственной? Значит, можно поверить, что один из Монморанси мог жениться... из трусости? Из боязни разоблачения?
Он прикрыл глаза и мысленно просчитал до десяти, чтобы не сорваться и не наговорить совсем уж непоправимых глупостей.
- Рана моя не тяжела и почти меня не беспокоит, - сквозь зубы произнес он, когда туман ярости немного рассеялся. - Лишь иногда случаются приступы головной боли. После взрыва мины под Монтобаном. Но ваши слова причинили мне гораздо более острую боль...
Он стиснул подлокотники кресла так сильно, что резной узор впечатался в его ладони. Это помогло - он стал почти спокоен.
- Я мог бы сейчас начать возмущаться оскорбительными предположениями, которые вы изволили высказать. Но я понимаю: вам столько приходилось иметь дело с людьми корыстными, трусливыми и любящими только самих себя, что допустить наличие других мотивов в душе человеческой вы уже не в состоянии. То же самое, видимо, можно сказать и о господине де Марверте. Увы! Это означает, что любая моя попытка объяснить всё как есть только укрепит вас в прежнем мнении. Вы говорите о доверии? Я охотно доверился бы вам как лицу духовному, как исповеднику, если бы вы, в свою очередь, доверяли мне. Точно так же вы не поверите и моей жене, ведь девушка, выросшая среди шпионов, конечно же, заранее определена в разряд двуличных, бесчестных и так далее. Зачем же мне пускаться в какие-то жалкие оправдания, если и мне, и ей заранее приписаны грехи, в которых мы не повинны ни словом, ни делом?

 Отправлено: 20.01.15 02:05. Заголовок: Подверженность перво..

Подверженность первого министра мигреням не была тайной, но если бы Бутвиль надеялся вызвать к себе сочувствие благодаря этой разделенной уязвимости, вряд ли он бы стал упоминать о ее причине. И хотя во взгляде Ришелье, неотрывно устремленном на собеседника, промелькнуло непритворное сочувствие, оно не помешало ему продолжить разговор по заранее намеченному плану.

– Вы меня не поняли, сударь, – произнес он огорченно, как если бы сам не способствовал возникшему недоразумению. – Я далек от всякого намерения заподозрить вас в чем-либо недостойном. Из того, что врач хорошо знает болезнь, не следует заключать, что он сам ею страдает.

Кардинал слегка подался вперед с видом не то отеческим, не то пастырским.

– Вы также несправедливы к г-ну де Марверту, который и указал мне, сколь дурно можно истолковать тот факт, что вас, помимо орудия, с этим убийством связывают семейные узы. Потому – я возвращаю вам ваш кинжал, его место займет другой, попроще и без герба. – Он пододвинул сверток к Бутвилю, продолжая, впрочем, одними кончиками пальцев удерживать край полотенца, которое мог бы опознать мэтр Бовэ. – И ваше письмо. Уничтожьте его, оно не должно было быть написано.

 Отправлено: 20.01.15 20:02. Заголовок: Бутвиль, наст..

Бутвиль, настроившийся на долгое и бесполезное сопротивление, не поверил своим ушам: ему сочувствуют? О нем, о репутации имени заботятся? Где-то здесь наверняка крылась ловушка, но уж больно хитрая - он не мог её определить. Однако и высказывать свою радость и благодарность не торопился.
- Кинжал будет заменен? - переспросил он, будто недопонимая. - Судья де Марверт с вашего согласия готов совершить подлог ради моего доброго имени? Или затем, чтобы потом в любой момент напомнить мне об этом и потребовать услуг в обмен на такое спасение? И письмо... зачем его уничтожать? В нем есть умолчания, да, признаю. Умолчания личного свойства. Но нет ни слова лжи. Если я его уничтожу, как легко будет когда-нибудь... когда понадобится... извратить факты моего участия в этом деле!
Он умолк, покусывая губы, не зная, стоит ли продолжать, но не утерпел:
- Я рискую вызвать ваше неудовольствие своим упорным недоверием, господин кардинал, но, возможно, меня извинит то, что радею я не о себе. Я давно уже рассказал бы - пусть не все, то многое, - еще в беседе с господином де Марвертом, если бы... если бы у меня были гарантии, что моя жена не пострадает.

 Отправлено: 21.01.15 01:44. Заголовок: Гарантии? Любопытно,..

Гарантии? Любопытно, как он себе это представляет? И что, собственно говоря, он полагает, ему должны гарантировать? Что дочь одного английского шпиона и племянница другого не будет всю жизнь носить это клеймо? Он что же, думает, что разговаривает с Господом Богом? И почему, любопытно, этот благородный молодой человек настолько предубежден против первого министра? Если бы дело было в его брате, он бы ненавидел, но вряд ли сомневался.

- Вы столь подозрительны, сударь, что мне впору напомнить вам ваши же слова — о людях, с которыми вам приходилось иметь дело, - улыбнулся кардинал. - Позвольте мне прояснить положение, в котором вы ныне находитесь.

Он немного помолчал, разглядывая молодого человека с сочувствием, тем более ярко выраженным, что оно было искренним.

- В гостинице, где вы проживаете, произошло убийство. Орудием послужил кинжал с гербом Монморанси. Вы признали его своим в этом письме, однако подробности бумаге не доверили, каждый может додумывать их в меру своей испорченности. Вот здесь, - он положил руку на лежавшую перед ним стопку бумаги, - содержится доказательство того, что винить в смерти мадам де Кюинь следует ее супруга, вашего тестя, который накануне встречался со своей дочерью в поместье Нуаре, где запятнал свои руки еще одним убийством, а то и двумя. Простейший путь, которым этот кинжал мог проследовать от вас к барону вполне очевиден, не так ли?

К концу этого объяснения глаза Ришелье сделались холодными.

- Если бы вы хотели защитить свою супругу, вы бы уже сделали то, что я вам предлагаю. Но чтобы ваше сердце было спокойно, позвольте мне заверить вас, что во время оно известный вам Франсуа де Кюинь, - кардинал с легкой полуулыбкой указал на письмо, - оказал услугу и мне, а я, как вы, возможно слышали, умею быть благодарным своим друзьям. Заметьте, я ни о чем вас не прошу, и ваши опасения совершенно беспочвенны. Напротив даже, мое положение куда более уязвимо: это я вмешиваюсь в ход правосудия, дабы, как вы изволили выразиться, извратить факты вашего участия в этом деле.

Во всем, что он говорил, не было ни слова лжи, но всей правды он, разумеется, не сказал. Если бы не Ронэ, мадемуазель де Кюинь уже не было бы в живых, за все прочее Ришелье расплатился с ее дядей, но отчего бы не проявить щедрость?

 Отправлено: 21.01.15 02:37. Заголовок: Бутвиль поте..

Бутвиль потер лоб рукой, собираясь с мыслями. Упираться дальше было неблагоразумно. Нужно либо сказать какую-нибудь дерзость и навлечь на себя гнев министра - явный и несомненный, либо - поверить тому, что он говорил.
- Подозрительность моя в данном случае проистекала из того, что я не знал, да и всё ещё не знаю, каковы ваши намерения и мнения в этом деле, господин кардинал. Но то, что я сейчас услышал, уже является для меня некоторой гарантией. Пожалуй, если я раскрою перед вами тайну этого злополучного клинка, необходимость в извращении фактов отпадет. Однако тайна эта весьма нехитрая... Желаете ли узнать её?

 Отправлено: 21.01.15 02:57. Заголовок: – Я весь внимание, –..

– Я весь внимание, – тотчас же откликнулся Ришелье, поднимая на собеседника заинтересованный взгляд.

По чести, история кинжала его ничуть не занимала: Бутвиль сам только что косвенно подтвердил, что рассказанной им Каюзаку байке верить не следовало, а выгораживал он либо жену, либо кузена — и первое, следуя бритве Оккама, было куда вероятнее. Но задевать молодого человека пренебрежением он не хотел, а если граф решит, что целью кардинала было узнать эту тайну — что ж, он не станет искать другие цели.

 Отправлено: 21.01.15 10:25. Заголовок: Ощущение игры..

Ощущение игры кошки с мышью не проходило, хотя Бутвиль не мог бы объяснить словами, почему. Но лгать и выкручиваться стало уже настолько невмоготу, что он решился на откровенность - а там будь что будет.
- Вы должны знать, господин кардинал, что жизнь иногда подстраивает нам такие обстоятельства, которых не в силах выдумать даже самый изобретательный человек. Я не буду надоедать вам подробностями, скажу только, что в первый же день нашего знакомства с мадемуазель де Кюинь я узнал, что она нуждается в убежище, и нашел для нее место в доме герцога Ангулемского. Но пока она вынуждена была оставаться в обличье пажа, ей требовалось хоть какое-нибудь оружие. Я нашел в своей комнате оставленный там когда-то кинжал и отдал ей. Потом, получив от государя позволение отправиться под Ларошель, я оставил девушку на попечении герцогини Ангулемской, но... в общем так сложилось, что она вновь надела мужской костюм и приехала сюда. А здесь случилась неожиданная встреча её с бароном де Кюинь, и тот попросту отобрал у нее кинжал, а потом, видимо, придумал, как его использовать в своих целях. Барон - весьма малоприятный тип, но, думаю, вам о нем известно больше, чем мне. Историю, которую услышал шевалье де Каюзак, я выдумал, чтобы избавить мою жену от подозрений. Точнее, я рассказал ему подлинный случай, имевший место в бытность мою в Брюсселе, только с другим кинжалом. Лгать грешно, я знаю, но в этой ситуации у меня не было другого выбора. Вот, собственно, и всё.

 Отправлено: 21.01.15 17:14. Заголовок: К концу этого расска..

К концу этого рассказа Ришелье окончательно уверился в том, что использовать этого молодого человека можно было только обманом – как, впрочем, и его кузена. Благородство – не то свойство, для которого легко находится применение в интриге. Особенно если оно сочетается с неумением лгать – можно же было придумать что-нибудь поубедительнее! Бутвиль был ранен мародерами – разве не мог он в пылу схватки оставить клинок в теле одного из них?

– Я понимаю, у вас не было иного выхода, – подтвердил он. – Но теперь… вы знаете и мои намерения, и мое мнение в этом деле: всякое упоминание об этом кинжале должно исчезнуть.

Барон де Кюинь должен был быть крайне беспринципным или на редкость недальновидным человеком, чтобы поступить так, как поступил. Рассчитывать, что граф де Люз женится на его дочери, он не мог. Знать его настолько, чтобы поверить, что он не обвинит ее во всем – тоже. Да и вообще вряд ли он догадывался, как они близки: иначе воспользовался бы дочерью, чтобы втереться в доверие к ее возлюбленному – или хотя бы попытался это сделать. Но, не зная, на что он рассчитывал? Избавлялся от мешавшей ему жены и одновременно бросал тень на Монморанси? Если его целью было второе, в этом он более чем преуспел. За свой же счет – и это было неожиданно. Впрочем, скоро он сам обо всем расскажет.

 Отправлено: 21.01.15 18:18. Заголовок: Чувствуя неска..

Чувствуя несказанное облегчение от того, что вопрос прояснился, Бутвиль взял со стола свое письмо, сложил его вчетверо и повертел в руках:
- Было бы чрезвычайно глупо с моей стороны не послушаться вас, господин кардинал. Если мой опус нужно уничтожить, я хотел бы сделать это не откладывая, в вашем присутствии. Лучше всего сжечь. Не прикажете ли подать свечи? Но кроме того... Если вы соизволите уделить мне еще немного времени, я хотел бы спросить вашего совета в другом деле, которое чрезвычайно меня тревожит, а в сферу вашего внимания еще, вероятно, не попало.

 Отправлено: 21.01.15 21:46. Заголовок: Похоже, подозрительн..

Похоже, подозрительность молодого человека если не прошла вовсе, то поуменьшилась: не стал бы он иначе просить совета. Вполне удовлетворенный этим обстоятельством, Ришелье готов был позволить собеседнику определять ход разговора, тем более, что ему и в самом деле было интересно, о чем тот хотел спросить. Вернее всего, это будет более или менее завуалированная попытка спасти что-то после ларошельского фиаско. Не будет же он искать помощи первого министра его величества в своих семейных делах? И начнет он скорее всего с Сальбера.

- Прошу вас, - Ришелье кивком указал на стоявшую чуть в стороне жаровню, где почти прогоревшие уже угли озарялись время от времени еле заметными золотыми вспышками. - Если в моих силах будет развеять ваше беспокойство, я буду рад вам помочь.

 Отправлено: 22.01.15 00:11. Заголовок: Бутвиль подошел..

Бутвиль подошел к жаровне, аккуратно разорвал листки письма на четыре части и стал бросать обрывки один за другим на угли. Бумага поначалу только обугливалась, но огонь, получив порцию пищи, все-таки вспыхнул несколькими язычками и быстро превратил её в невесомые лепестки пепла. Луи-Франсуа вздохнул - вместе с письмом будто сгорела и память о том непростом дне, - и вернулся на свое место.
- Два случая, - сказал он, стараясь излагать события четко и кратко. - Оба произошли за несколько последних дней. Первый - гибель гонца, который вез важные документы из Лангедока для его величества и погиб совсем недалеко от Этре. Бумаги удалось спасти, и они были доставлены по назначению, а гибель несчастного Мнофлёри можно было объяснить случайной стычкой, вроде той, в которую я сам попал на днях. Но почти сразу же смерть настигла ещё одного приезжего, шевалье де Лавалле. В юности мы были знакомы, и потому я попросил его стать свидетелем на нашем венчании, а потом и спутником - у меня было намерение отвезти жену в Тулузу и оставить на попечении Марии-Фелисии... то есть герцогини Монморанси, пока я пребываю в армии. Но непосредственно перед отъездом Лавалле погиб, как утверждают, во время поединка не с кем иным, как с бароном де Кюинем. Это был, судя по некоторым деталям, очень странный, скоропалительный поединок, весьма смахивающий на убийство. Слуга покойного передал мне оставшиеся от него бумаги, я просмотрел их и понял, что Лавалле был причастен к каким-то темным делам. Между тем ранее он славился образцовой честностью. Если учесть, что оба погибших были служащими герцога де Монморанси, то я не мог не усмотреть какой-то мрачной связи между этими двумя случаями. И я дал себе слово разобраться в них, но из-за нашей трагикомической прогулки в Ларошель не мог этого сделать сразу. Совсем безрезультатной я бы её не назвал, но затраченные усилия несопоставимы с итогом. Однако война, а особенно разведка, дело неверное, и с этим уже ничего не поделаешь. Но, вернувшись, я вновь стал думать о своей загадке и понял, что мне, пожалуй, и не под силу будет одному решить её. Между тем меня не оставляет смутное предчувствие беды, грозящей кузену. И посему я обращаюсь к вам, монсеньор, за советом: как мне быть?

 Отправлено: 22.01.15 11:57. Заголовок: Слушая молодого чело..

Слушая молодого человека, Ришелье почти вслепую отыскал в лежавшей перед ним стопке бумаг первый отчет Мореля и, не вполне доверяя в этот раз своей памяти, скосил на него глаза. Имя было то самое – Монфлери. Человек Монморанси, который вез что-то важное и которого нашла на дороге мадемуазель де Кюинь.

Когда-то, давным-давно, еще в Академии, он сочинял стансы для дамы, чье имя он уже забыл, и никак не мог подобрать рифму – а вот это он помнил: к слову «иголка». Смешная проблема, и вдруг он понял, что для его целей подойдет и «булавка», потянувшая за собой вереницу образов, и совершенно неожиданно, как горох из порванного мешка, на бумагу высыпался сонет.

Точно так же сейчас разрозненные мелочи сложились внезапно, как из слов складывается предложение, в бесконечно простую картину, где письмо из Лангедока, которого он ждал, в котором должна была быть копия старой карты, из рук гонца попадало в руки мадам де Бутвиль, от нее – к ее мужу и влекло за собой то, что тот назвал «трагикомической прогулкой в Ларошель». До сих пор он предполагал, что Монморанси написал кузену в обход их договоренности. Теперь же оказывалось, что он писал королю… а ведь тот, пожалуй, захочет эту историю скрыть…

Это тоже можно было обыграть, но иначе. Срочно сообщить его величеству, что поиски карты уже ничего не дадут, как если бы обнаружение тайного хода было простой случайностью. И вина ляжет на другие плечи.

Служителю божьему не подобает сквернословить, но давно уже Ришелье не испытывал столь сильного искушения выругаться вслух. Грязно и изобретательно. Видит Господь, в тысячу раз он предпочел бы, чтобы Монморанси сделал свое дело как следует и покрыл себя славой.

Усилием воли кардинал заставил себя отбросить раздражение и вернуть все свое внимание собеседнику. Лавалле… погибший от руки того же барона… и темные дела? А вы не подумали, сударь, что замешанный в темное дело слуга, известный иначе своей честностью, мог попросту выполнять приказ своего господина?

– Простите мне мою откровенность, – Ришелье помолчал, – но вы рассказали мне недостаточно, чтобы я мог строить какие бы то ни было предположения. Посему позвольте мне задать вам несколько вопросов. Первый: вы полагаете, что кто-то подбросил Лавалле эти бумаги, пытаясь очернить герцога?

Не о том ему хотелось говорить, но к любой цели ведет не одна дорога.